Дочке Танечке.
Зоркоглазая девчушка
говорила мне на ушко,
шум приглушив войны:
– Уже черешни спелые видны.
– Где?
– Посмотри,
там на верхушке,
на том деревушке,
что в середине сада
растёт у винограда .
Пап, давай пойдём
черешенок нарвём!
И взрослые черешне рады.
Но мины и снаряды
город зло терзали,
пули и осколки
осами жужжали...
Почти по басенке Крылова,
что для вас не нова,
сказал дитю: «Они ещё зелёные».
Тут слёзки горькие, солёные
из детских милых глаз –
как по стеклу алмаз,
прошлись по сердцу бороздой
и что-то сделалось со мной...
Треногу-лестницу нашёл
и к черешенке пошёл –
с надеждой на успех
хоть несколько черешен тех
для доченьки сорвать,
чтоб её глазёнки увидать
опять сухими и красивыми
да немножечко счастливыми.
До черешен только дотянулся
и... с испугом отшатнулся:
две пули – две сестрички,
как говорливые синички,
пронеслись со стороны реки,
листочки повредив возле руки.
Подумал:
«Носит вас, шальное племя,
когда совсем не время!».
Тому, что жив, я улыбнулся
и снова к цели потянулся...
Опять «синичек» пара пролетела
и опять, спасибо, не задела
(хоть пролетела, братец мой,
над самой головой).
По направленью их полёта
стало ясно,
что старался я напрасно.
Ещё судьбу испытывать не стал,
а слез, длинный крюк достал
и решил с земли рискнуть
ту веточку пригнуть.
Но, пара пулек снова пролетела
и, от близости к крюку, запела.
Снайпер, похоже, здорово резвился...
Я так ни с чем и возвратился.
Назавтра снова попытался
и... от затеи напрочь отказался.
(Бог знает, что у гада на уме...
а вдруг, резвясь, стрельнёт по мне?)
Дочка плакать перестала –
очень быстро взрослой стала!
Шла война. Черешни зрели...
Только мы уже их не хотели.
Они долго так висели,
и, конечно, перезрели.
Висели и дразнили нас,
пока не высохли.
Тут и кончить бы рассказ
да только мины и снаряды
своё дело продолжали
и город зло, как хищники терзали;
а пули и осколки осами летали
и, кого могли, досмерти кусали.
Из воспоминаний о войне лета 1992 года
в г. Бендеры, Молдова..
Valeri Elikov, Vielbrunn, 23.02.1993
|