Дважды через перевал Химса мимо Сухумгэс

Наша группа из шести человек пересекла Главный Кавказский хребет и к вечеру остановилась возле минерального источника в урочище Шхабзцы - притока Бзыби. Рядом с ним, буквально в пяти метрах, из небольшой трубы истекала родниковая вода.

Мы, усевшись на обтёсанное сверху бревно, утоляли свою жажду, когда к нам подошёл с бидоном в руке пожилой человек. Седая бородка, на голове выцветшая фуражка из брезента, одет в старенький чекмень, под ним виднелась военная рубашка с нагрудными карманами, на ногах калоши. Мы поздоровались с ним, он поприветствовал нас в ответ и по-доброму поинтересовался, мол куда путь держим? Услышав про перевал Химса, сказал, что завтра собирается ехать домой в Сухум и как раз через него!

Естественно, мы сразу же попросились составить компанию Исхаку, как он назвался нам. Возражений с его стороны не последовало, только предупредил, что выход будет ранний, в четыре утра и что он будет на лошадях. Тут же пригласил нас переночевать у него в хозяйственной пристройке рядом с жилым балаганчиком. Вечером мы пили там чай, слушали истории хозяина и рассказывали о себе. Исхак очень располагал к себе открытостью и доброжелательностью.

Конечно, нам здорово повезло заполучить проводника по тем местам, где никогда раньше не бывали и которыми нас стращали во время защиты заявленного маршрута. Ведь до времени спутниковых телефонов с навигаторами было ещё ого-го!

На другой день собирались в темноте. Дядюшка Исхак, как мы стали обращаться к нему и это ему нравилось, предложил нам одну из трёх лошадей. Мы определили на «транспорт» рюкзаки, бывшие у наших девчат – Нины и Нади. Рассвет застал нас уже на другом берегу Бзыби у начала конной тропы, уводящей куда-то в дремучий абхазский лес. Поднимались по тягуну долго, несколько часов, в течении которых наш проводник пару раз останавливался, чтобы размять ноги. Мы же в эти минуты дружно валились наземь, наслаждаясь коротким отдыхом и переводя дух для следующего перехода.

Но вот джунгли закончились, взгляду открылось огромное плато альпийского луга, обрамлённого плавным гребнем зелёных гор с перевальчиками между ними, такими же зелёными и плавными. Какой из них наш? Исхак показал на ближайшее принижение с нечёткой тропой справа и поведал, что там урочище Западной Гумисты, добавив при этом, что люди, не знающие тех мест иногда оттуда не возвращаются. Как мы поняли, причиной тому был непроходимый каньон и хищники… бр-р! Жуть! Затем рука Исхака совершила полукруг влево и остановилась на далёкой, неприметной среди остальных, седловинке. «Вот это и есть Химса!» – сказал он. Туда мы попали после полудня. По пути увидели могилки, над которыми стояли потемневшие от времени кресты, накрытые сверху дощечками из дранки. Здесь покоились останки двоих пастухов, убитых когда-то крупным градом. Если грядёт непогода с грозой, то на плато нельзя выходить, негде укрыться, лучше переждать в лесу, такими словами проводник закончил грустную историю.

На спуске в Грузию попался балаган с небольшим загончиком из жердей под навесом. И загон, и балаган были крыты черепицей из той же дранки. Дальше и ниже виднелся большой бетонный блок, слегка бликовавший в лучах вечернего солнца. Сухумская ГЭС!

Дядюшка Исхак спешился, подошёл к нам и сказал: «Ну вы и ходите, ребята! Я на лошади этот путь за два дня одолеваю, а с вами за день прошёл! Через час уже буду дома!» Тепло попрощался со всеми, дал свой адрес в Сухуме и порысил себе по дороге, провожаемый взмахами наших рук. Чувствуя навалившуюся усталость после напряжённого перехода, дальше не пошли. Лагерь поставили прямо на том же месте, где и остановились.

Спустя некоторое время со стороны ГЭС на коне подъехал местный егерь. О нас он узнал от Исхака, с которым был хорошо знаком. Претензий от него никаких не было, себя попросил называть дядей Ваней. Как запросто здесь можно было стать чьими-то племянниками! От ужина он отказался, а чай попил с удовольствием. Уехал, пожелав спокойной ночи. Мы же моментально вырубились, едва залезли в палатки.

Утро выдалось ясным, нашу поляну уже осветило солнцем. Кое-как выполз наружу, а вот встать не вышло. Неведомая сила, в буквальном смысле этого слова, уложила меня на четвереньки, сопроводив это нестерпимой болью в коленях! Встать в прямоходящее положение удалось только через несколько минут, да и ходячим его назвать было сложно, больше подходило определение сидяче-стоящего существования… Уже дома по карте определил, что отмахали мы по абхазско-грузинским буграм в тот день аж 52 километра! Ни до, ни после этого, столько под тяжёлым рюкзаком ходить не приходилось!

Прошло не очень много времени, когда мы продолжили путь. А он оказался запоминающимся! На всём его протяжении, чуть более километра буквально через 10 – 40 метров дорога была «украшена» буквами "АНН" самого разного размера и цвета – жёлтого, красного, зелёного… короче всех цветов радуги! Они были повсюду – на стволах деревьев, скальных плоских обнажениях под ногами, на больших валунах вдоль дороги. В некоторых местах попадалась и расшифровка инициалов – "Амельченко Николай Никитович". Чем-то увиденное напомнило Герострата из Эфеса, чьё имя стало нарицательным. Ведь вот как отдельные личности стяжают себе славу! Несколько образцов «творчества» я заснял и вернувшись домой послал письмо с фото в журнал «Турист», где возмутился увиденным безобразием.

Дойдя до села Абжакуа, довольно быстро нашли машину и скоро оказались на вожделенном морском берегу. Ласковые вода и солнце, тропическая зелень, хычины и пиво... Через пару дней вернулись домой.

А теперь о втором посещении Химсы, спустя два года. В команду записал четырёх, сам был пятым. Всё получилось, как в старой кинокомедии «Три плюс два», три парня и две девушки, только вместо моря были горы. Без особых приключений, через перевалы Аюлю и Наур, дошли до Шахбзцы. В столь памятном и милом сердцу балаганчике с пристройкой дядюшки Исхака не оказалось, он уехал на верхнее пастбище. В этот же день переправились на левый берег Бзыби и заночевали в лесу рядом с ручьём неподалёку от тропы. Следующая ночёвка состоялась в «ничейном» балагане, откуда мы спустились к Сухумской ГЭС.

Первым, кого мы там встретили оказался всё тот же егерь дядя Ваня, который сразу же узнал меня. Он, со своим конём, проводил нас до Абжакуа по той же дороге, но сильно изменившейся. В чём дело? Оказалось, что исчезло «художество» пресловутого герострата "АНН". С удивлением спросил, куда эта красотень подевалась? И услышал – приезжали какие-то большие начальники с чиновниками из местной администрации, прошлись по всему километру с «автографами» и отбыли, оставив строжайшее указание –сделать всё, как было раньше и побыстрее!

На ликвидацию «Амельченковской галереи» был привлечён коллектив автодорбазы, обслуживающей местные трассы, нашли и «живописца», оказавшимся рабочим той же организации. Досталось на орехи дяде Ване и его напарнику – не пресекли вовремя безобразие на охраняемой территории! Тут рассказчик сплюнул и помянул недобрым словом, как художника, так и того, кто накляузничал про его творчество. Я, конечно, благоразумно промолчал о своём участии в этом деле. Но как качественно всё было выполнено! Где-то отскоблили, в другом месте закрасили под цвет окружающего ландшафта, кое-где, похоже, отмывали растворителем… Любо-дорого было посмотреть!

А дальше всё было, как и в первый раз: Сухум, море, поезд, автобус, Ставрополь!