Письмо однокласснице Ольге Федяниной

Добрый день, Оля.
Рад и удивлен тебе очень.
Я вышел поэтом-профи, а ты, кажется, в школе не очень любила Поэзию.
Это сейчас я бы подарил тебе свои изданные книги на бумаге.

Ну, былое непонимание - я давно зачеркнул.
Я люблю наш класс.
Только выглядел дураком.
И особенно люблю твою сестру Юлю, Сашу Кузнецову...
А из мальчиков - Буйволовых и отморозка Казарина.

Да и Дворник и Стрекачинский - чего когда кому плохого сделали.
Да и наши учителя.

Я любил в школе иных учительниц, женщин старше.
Например, преподавательницу химии Ларису Александровну, Эллу Саламову, ведшую русский и литературу иногда, Надежду Алексеевну, ведшую алгебру.
Я вообще с раннего детства люблю женщин постарше.
Особенно в школе.

Ровесницы выглядили бледно рядом с педагогинями.
Это мальчику можно походить на актера Никулина.
А девочкам - нет.

Обо мне в школе ходило много клеветы.
И иные ей верили.
А я очень добрый человек, Оля.
Самый добрый в классе.
Умеющий понимать и прощать.

Ну, иные учителя уровня Алисейко и Валентины Тимофеевны - были теми, кем они были.
Тяжелыми антиженщинами и безграмотными советскими чинушами.
Но и их я простил.

Твоя сестра Юля - мне очень памятна и дорога тоже.
Передай ей от меня, если есть возможность и желание, - что она молодец в главном: в неосуждении меня за то, что я непохож на других людей.
А почему непохож?
И чем непохож?

Непохож потому, что я очень искренний человек.
Что было редко в нашей школе.
Непохож тем, что я имел в рождении Задачу от Бога.
А именно: писательскую и поэтическую задачу.

Ну а что я писал в школе?
Вся-я-я-кую ерунду.

Моих книг изданных на бумаге, Оля, в Мирном на сей день - 7 экземпляров.
И их не найти, конечно.
Но я есть в Интернете.
На сайтах Проза ру. и "Ты - Поэт".
Хотя, конечно, Оля, чтобы понимать мои вещи - нужно быть очень образованным человеком.
Или уж очень чувственной и страстной женщиной.

Хочу завершить это письмо - небольшим стихотворением для тебя.

Рассвет на последней парте

Ты шла к доске на каблуках высоких,
играя всем лицом, очами мне.
И я не знал таблицу всех жестоких
историй, находящихся во тьме.

И Стрекачинский, покраснев невольно,
вдруг резко обернулся на меня.
Не понимая, как это небольно:
знать о тебе, что ты пошла любя.

Ты ничего не знала по предмету.
Так, улыбалась Алисейке в мир.
Я любовался формою балета,
кокетлив фартук, словно бы на пир.

О, русский ли язык, литература.
Ты не читала книжек никогда.
И волосы сияли, как культура,
блондинка небывалого стыда.

В окне горели пройденные вещи,
немая пышнотелая листва -
в том октябре мне не хватало женщин,
звала меня к себе моя тоска.

И Хлестаков невольный по предмету
так походил на Дворника в тебе.
И Алисейко, словно сигарету,
вдруг поднесла журнал к твоей судьбе.

Ты получила "3", но получила
аплодисменты класса шепотком.
Твоя свеча заблудно или мило
алкала света для меня потом.

Да, Оля, на сестру ты непохожа.
Она твоя близнесса лишь на вид.
И я деру тебя по нежной коже -
обычными стихами в Алфавит!