Пусть дни скользят неслышным листопадом,
снимаясь с лет насиженных в полет,
плывет меж них, как призрак желтым садом,
мой сложенный стихом воздушный плот.
Проверенный, надежный и пространством
граничащий с, зрачку не данным, царством.
В нем листья, как объемные картины
скрепив, кружит осмысленно поток
то статуй чудно выспреннойй лепнины,
то пестрых лиц – столпом взвитой клубок –
прообразами вечных величин,
несущих Божьи принцип и зачин.
И вечность душу плотно обнимала
шершавой повседневностью забот.
Так колется верблюжье одеяло –
и кровь разгонит и впитает пот.
Прискорбно, но возвраты платой правы –
оправданно, желтея, сохнут травы.
Законно клапан тайный отворила
(под струйку вещей влаги вгладь стиху)
фигурка, развернувшись шестикрыло,
бумагу оживившую соху –
перо – самое жизнью напоив,
взнесла не сердце – торжества налив.
Он хлынет изнутри наружу данью,
отчетным воплощением трудов –
отныне не подвластных увяданью,
сочащихся живой водой плодов.
Так в осени дождливой, евший мякоть,
сочувствие откроет, а не слякоть.
14 сентября 2009
|