Я родом из Касимова,
С рязанской стороны.
Мать родила … осилила.
Она – вдова войны.
И в той глухой сторонушке,
Где высятся леса,
Я рос, рыжел на солнышке,
Трепал за ухо пса,
Который звался Вольником
И тявкал без конца.
Сложив ладони «домиком»,
С войны я ждал отца.
Я ждал его так радостно!
И верил – он живой.
Бежит в атаку яростно
В шинельке фронтовой.
… Но – вжиг! И пулей во поле
Убит… А должен – жить!
Ни плачами, ни воплями
Отца не воскресить.
Кричу во сне: «Он жив ещё!
Он не зарыт в лесу!
Расту я вёртким живчиком,
Веснушки на носу.
Пять лет мне… Я во дворике
Крапиву рву для щей.
Бухие алкоголики
Орут: «Кащей! Кащей!»
Я тощ! Я, как былиночка,
Весь виден на просвет…
Как я, худа и Ниночка.
И тоже ей пять лет.
Она сиротка-девочка.
Замкнётся и молчит.
Её отец и дедушка
В Освенцимской печи.
Я Нину не расспрашивал –
Шепнула мне сама:
«Сожгли их немцы заживо,
А мать сошла с ума.
Меня соседка-бабушка
Взяла в своё жильё.
Как травушка-муравушка
Живу я у неё».
…Глазёнками сонливыми,
В которых столько слёз,
Глядит она, пугливая,
Как с волчьими подвывами
Дрожа, к ней жмётся пёс.
|