Памяти Василия Шукшина

Ещё — ни холодов, ни льдин,
Земля тепла, красна калина, —
А в землю лёг еще один
На Новодевичьем мужчина.

«Должно быть, он примет не знал, —
Народец праздный суесловит, —
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал.»

Коль так, Макарыч, — не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними! Перепиши!
Переиграй — останься живым.

Но, в слёзы мужиков вгоняя,
Ты пулю в животе понёс,
Припал к земле, как верный пёс...
А рядом куст калины рос —
Калина красная такая…

И был бы «Разин» в этот год...
Натура где — Онега, Нарочь?
Всё — печки-лавочки, Макарыч, —
Такой твой парень не живёт!

Ты белые стволы берёз
Ласкал в киношной гулкой рани,
Но успокоился всерьёз,
Решительней, чем на экране.

Смерть самых лучших намечает
И дёргает по одному.
Такой наш брат ушёл во тьму!
Не поздоровилось ему!
Не буйствует и не скучает.

Вот после временной заминки
Рок процедил через губу:
«Снять со скуластого табу —
За то, что он видал в гробу
Все панихиды и поминки.

Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром — тёпленьким с постели!»

И после непременной бани,
Чист перед богом и тверёз
Взял да и умер он всерьёз —
Спокойнее, чем на экране.

Гроб в грунт разрытый опуская
Средь новодевичьих берёз,
Мы выли, друга отпуская
В загул без времени и края…
А рядом куст сирени рос.
Сирень осенняя. Нагая…

1974

Источник: Высоцкий В.С. Собрание сочинений: в 5 т. Т 3. - М.: Тулица, 1997. - С. 212