К моему двадцатипятилетию

Я жил. И всё не раз тонуло.
И возникало вновь в душе.
И вот мне двадцать пять минуло,
И юность кончилась уже.

Мне неудач теперь, как прежде,
Не встретить с лёгкой головой,
Не жить весёлою надеждой,
Как будто вечность предо мной.

То есть, что есть. А страсть и пылкость
Сойдут как полая вода...
Стихи в уме, нелепость ссылки
И неприкаянность всегда.

И пред непобеждённым бытом
Один, отставший от друзей,
Стою, невзгодам всем открытый,
Прикован к юности своей.

И чтоб прижиться хоть немного,
Покуда спит моя заря,
Мне надо вновь идти в дорогу,
Сначала. Будто жил я зря.

Я не достиг любви и славы,
Но пусть не лгут, что зря бродил.
Я по пути стихи оставил,
Найдут - увидят, как я жил.

Найдут, прочтут, - тогда узнают,
Как в этот век, где сталь и мгла,
В груди жила душа живая,
Искала, мучилась и жгла.

И, если я без славы сгину,
А все стихи в тюрьме сожгут,
Слова переживут кончину,
Две-три строки переживут.

И в них, доставив эстафету,
Уж не пугаясь ничего,
Приду к грядущему поэту, -
Истоком стану для него.