БЕС КОММЕНТАРИЕВ (5)

33. – Вася, где ты? Вася?!! – Да я и сам с трудом узнавал ребят, переодетых в униформу цвета хаки. А Васей меня прозвали в поезде, уж сам не знаю за что…
34. – Даже бежать можно… – От волнения расписался в листе принятия присяги неправильно. Но, конечно, не побежал. И в петлю не полез. И не застрелился. Хотя и были хреновые мыслишки, были. Но останавливал сам себя такой вот фразой (не знаю, сам придумал или где услышал): « Меня (МЕНЯ!!!) не будет, а это говно будет жить?»
35. – Кто такой Мурманов А.Г.? Наверно, невозвращенец… – Дурак! Начал писать в записной книжке кое-какие заметочки о родной СА, точнее, о дедовщине в ней. Слава Богу, прикрылся псевдонимом, а то бы фиг отделался, Комитет не дремлет!!!.. А так начштаба вырвал эти листочки, - и все. (Впрочем, может и не все). А названьице заметочек просто прелесть – Люди и звери.
35. – Подох, наверное? – Да нет, не подох. Выжил. И вот пишу это произведение. Доведенный до отчаяния дружбой народов СССР в армейском варианте, оголтело кинулся, сам не знаю куда. Чеченец Руслан Мантаев догнал и накинул на шею брючной ремень. Душил со сладострастием садиста. Потом бросил в снег и ушел.
36. – Отдал пачку «Примы» Жоре Хан-Фа. – Вообще-то, о
том, как я бросил курить, см. рассказ «Как Сашка бросил ку-рить» из цикла «Проза жизни».
37. – Немедленно снимай сапоги! – Фигушки, я уже дембель!!! – Да уж, именно так «задушевно» поговорили мы с замполитом в аэропорту Сургута после того, как, уйдя в туалет в рваных сапогах (один 42, другой 43 размера), я вернулся в аккуратненьких сапожках на каблучке стаканчиком.
38. – Какие у него песни, во! – А как его фамилия? – Окуджава! – Верьте, не верьте, но до армии мне эта фамилия ничего не говорила. (Вы уж простите, Булат Шалвович, дурня, там, в горних сферах!) Нет, поэзию я любил: Мартынов, Шефнер, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина, Евтушенко (этот выпал из гнезда). Выписывал их стихи, выдирал из журналов, складывал в папочки. А вот Окуджава как-то мимо прошел. Но в первый же день дома, только услышав о таком от отца, тут же на вокзале «Волгоград – 2» в киоске «Союзпечати» увидел пластинку, которую, естественно, тут же приобрел. Ибо, пока я тащил службу, отец приобрел «Аккорд – 201 – стерео». Правда, пластинка была моно.
39. – Где же книги? – От первой моей библиотеки книг осталось очень мало. Редкие эти экземпляры можно опознать по надписи в левом верхнем углу первого форзаца Exlibris Antichrist. Бравировал я тогда своим атеизмом. Зато папки остались целыми, и вырезки тоже, и даже Васпалычевская Аксеновская Затоваренная бочкотара из Юности № 3 за 1968 год оказалась целой. И пластинка (миньон) с песнями А. Зацепина из фильмов Земля Санникова и Тайник у Красных Камней.
40. – Характеристики будут позже. - Чтобы поступить на «нулевой» курс ВПИ (Волгоградского Политехнического Института), который назывался ПО (подготовительное отделение), а мы сами звали рабфак, нужно было предъявить направление от воинской части (или предприятия) и характеристики; комсомольскую и служебную, а также пройти собеседование. Характеристики мне перед дембелем пообещали выслать сразу же после получения запроса. На собеседовании по литературе я выехал на гольной демагогии (трепался, вроде о Некрасове, а на самом деле – ни о чем), по физике – на рассказе о новой (на тот момент) гипотезе о Бермудском треугольнике, а вот на математике еле-еле пробарахтался. Сначала приняли кандидатом (из-за отсутст-вия характеристик), потом отчислили (не пришли), потом снова приняли (пришли).