Наследство

"Святой отец, ну как идут дела в моем уделе, замке и приходе? На стенах, раскаленных добела, знакомый мир становится навроде тех гобеленов, что глядят во тьму пустых от суеты парадных залов, а места не хватает ничему - разве охватишь на заре глазами бесплодие горящего песка и одинокий росчерк черной птицы? Я б так сказал - в Святой Земле тоска, если б не страх домой не возвратиться..."

"Милорд, храни вас Пресвятая Мать, мы молимся за скорую победу. В тревожный Голуэй пришла зима и очертила круг привычным бедам - морской прилив пророчит снегопад и укрывает мороком просторы. Седая Мейри уж совсем слепа, да все твердит - вы возвратитесь скоро, не вынеся неверных и жары, к родной земле, что в вас так свято верит, и голоса смешливой детворы вновь огласят обледенелый берег, и оживут безмолвные леса. Презрев мороз и ледяную стужу, ваш сын растет буквально по часам, и вас не хуже Господу послужит."

"Святой отец, земля моя верна, и счастлив я не ждать удара в спину, но здесь не прекращается война, и мне не время армию покинуть. Холодный берег мне стократ родней, чем пыль земли, что солнце жадно лижет, и дома я не видел много дней... Но еще столько, видно, не увижу. Здесь даже тяжесть храмовых колонн не служит обещанием надежды. Когда падут Атлит и Аскалон, мы будем навсегда зажаты между огнем земли и пламенем небес, что стрелами жары разит нестойких. Храни меня, Господь Святых Чудес, от бесполезной смерти на Востоке!"

"Милорд, пишу вам. Зеленеет плоть земли весной в долинах Доннегола. Вода в ручьях как звездное стекло, а небо как хрусталь на острых сколах. Прибрежья ветры скоро принесут весенних гроз тревожные напевы. Да защитит вас Божий сын Иисус и все молитвы нашей Королевы. Война идет - повсюду говорят, да это здесь мы верно знаем сами. А все же от исхода января вы не строки домой не отписали. Оделся берег в пенистый убор, а скалы как корона из агата, да заложили в Дублине собор по повеленью папского легата. Ваш сын освоил чтенье и канон, и учится теперь стрелять из лука. Хочу сказать вам, что уже давно он постигает ревностно науки, такого не сыскать во всем краю! Но все твердит молитву светлой деве, что жаждет смерть принять в святом бою, в святой земле и за святое дело..."

"Святой отец, мне страшно начинать свое письмо с дурной и черной вести, но в ночь стоит такая тишина, что кажется - когда мы вновь воскреснем, Господь рукой нас всех низвергнет в ад, не глядя на обряды и обеты - мы слишком притерпелись убивать, чтобы чело украсить ясным светом. Горчит земля, и пища, и вино, и цвета пепла под загаром лица - мне кажется, уже не суждено разбойникам вернуться и убийцам домой, где все искупится за миг бесстрастным жестом длани кардинала. Господь, мою Ирландию храни! Я оплачу за все кроваво-алым. За все что в этой жизни совершил. К мои грехам вы припишите смело, что веровал в спасение души я своей странной, еретичной верой. А вражеская поступь так стройна, что от нее дрожат земля и стены... Вовеки не окончится война, пока среди развалин будут тени бродить и выкликать по именам ушедших ли, убитых ли, любимых. Вовеки не окончится война для рыцарей креста и пилигримов. Земли моей зеленой красота стоит перед закрытыми глазами, словно рисунок с книжного листа... Покуда строй на три мгновенья замер - в наследство сыну оставляю то, чем с кровью напитались эти строки. Храни Господь нас от Земли Святой и бесполезной смерти на Востоке!"