RosenRitter II

Алым разливаются берега, снит кошмарами поутру.
Говорят, что проще словами лгать, а глазами - напрасный труд.
Говоришь - "по колено стоял в крови", а по факту - в кровь с головой.
А парням, по семнадцати лет на вид, говорящим "Зато живой!"
Объяснишь ли, втолкуешь, что это все обошлось вам не задарма,
Что удача изменит, не всех спасет, если шире держать карман
И надеяться выскользнуть, избежать - за себя и за всех других.
Алым разливаются берега, и идут по воде круги.
Говорят, что отчаянным был десант, где бояться нельзя и сметь.
А по факту, ты веровал в чудеса, потому что иначе - смерть.
Если вдруг зацепит тебя крылом, то на части и наповал.
Коли посмотреть под таким углом, замечательно лгут слова -
Разве объяснишь, что ты лег бы там, хоть кого-то спасти сумев.
Но победа расставила по местам - ты в остатке, а два в уме -
Не успевших внезапно пройти в финал под защитой стальной брони.
И ты знаешь, что в том не твоя вина, но попробуй-ка не винить.
Алым разливаются берега, плоть бессонницы треплет гром.
Говорят у парней из других бригад тоже виден такой "синдром",
Говорят - перепреет, перегорит, и уляжется вновь на дно.
Только красная бездна приносит ритм, что в подкорке засел давно -
Шаг вперед, шаг назад, продолжай терпеть. Ночи мирные так длинны...
Пляшет памяти черной тугая плеть для не знавших другой войны.
Говорят, повторяют "Зато герой!", как рецепт твоего труда.
Разлетался рубинами жгучий рой, когда ты наносил удар,
когда плоть рассекала стальная нить. След - кармином на рукаве.
А осталось тебе за троих любить этот новый - не-алый - век.