ВНИЗ И ВВЕРХ И СНОВА БЛИЗОК

Почта, почта, о как ты востребована,
много больше, чем левый и кукольный
образцовый театр заметного
человека в улыбчивом куколе.

И Садовое катит и катится
то троллейбусами, то автобусами;
и, наверное, милая хватится
нелюбителя транспорта косного.

Вот ушел - и записки не бросил ей,
закрутился, забыл, возвращаться же
уж не будешь... а "сотик" по осени
я с собой не ношу, с кем общаться-то,

коль опять Самотек меня балует
переулком актрисы Ермоловой,
забегаловкой в стиле Губанова,
где сегодня татаро-монголы.

И качусь колобком ниже, ниже я -
до Цветного бульвара и далее,
а подъем начинается - выживу
лишь последней надеждой свидания,

поднимаюсь философом к "Форуму",
где опять окопались колхозники,
только Трубная с теми повторами
до сих пор, словно с торбою, носится.

Справа Сретенка, слева - Мещанская.
На Мещанской - Кирилл и Олеся.
Но на Сретенке - бОльшее счастье,
потому и шагаю, как песня.

Переулок Печатников, кажется,
22... и уже я в довольствии,
да и пива попить не откажется
Ангел Власти в божественном ониксе.

Вот так встреча... обманывать Сретенка
не умеет - священным названием.
И уже мне пора (засиделись мы!)
возвращаться дорОгой призвания

и признания... и переулками,
околотками с чистыми лицами,
я свою (да свою ли?) прогулку
закрываю, как гости столицы

закрывают "Альтиста Данилова".
Здравствуй, милая. Не потеряла?
Ах, ты тоже, как с торбою, с Димою
во дворе нашем тихом гуляла?

Ну и правильно. Страстным объятием,
поцелуями или прелюдией,
я опять убежал от распятия...
Уж простите нас, добрые люди.