Как же сладок твой хлеб, полуночная ваша пекарня,
и в холщовых мешках, как картошку, приносит на всех
рядовой Хакимзанов, немного похожий на парня,
что однажды и Крест за Христом волочил на просвет.
Булок 20, наверно, горячих, что съешь - не заметишь,
и по булке на рыло - без давки и без поддавков -
раздаёт уж другой рядовой по фамилии Фетиш,
ну а если не так, то чего нам до этих богов.
Да, ТАКУЮ еду можно даже и без запивона,
да и где его взять, в кочегарке ночной, запивон,
кипяток из котла очень мало походит, Илона,
на твои кофеИ, что хвалил у тебя Соломон.
Всё же есть в даровОм белом хлебе военная тайна,
как-то лучше становишься, чище и вроде добрей,
и не хочешь шутить на предмет коренного комбайна,
что не дал тебе, парень, от голода здесь умереть.
Ну, поели... насытились, я отвлекаюсь от печки,
достаю из бушлата письмо твое, девочка-кайф,
и в 101-й, наверное, раз загораются свечки
в министерстве путей сообщений алкания wife.
Завели и музон: вновь "Секрет" нам поет про Алису,
про Кристину поет, про любовь свою - там, где луна,
и мне хочется стать кем-то бОльшим, пройти по карнизу,
заглянуть тебе в окна, где ты в этот час не одна.
И увидев тебя, а верней, не тебя, а твой "мостик"
пред сугубой "штафиркой", похожей на радугу-лес,
отпустить себя, милая, в некие вечные гости
при голодных кварталах родных африканских невест.
Не по весу давать. Но по вкусу, сирЕчь - по желанью:
сколько съешь, сколько вспомнишь себя на высоком мосту,
где однажды и ты мне кричала, что ты не нужна мне
и летела красивой стрелою в ночную тоску.
|
|