ПАМЯТИ ВЕНЕДИКТА ЕРОФЕЕВА

Электричка уходит в полночь,
электричка уходит вниз,
где однажды оставит помощь
даже ангелов и харизм,

и вонзённое в горло шило
распластает меня в ЛЮБЛЮ,
и обиженный древний Шива
сунет в очи мне букву "Ю".

Не высовывайся из окон,
нарушая режим пути,
пей свой херес в толпе пороков,
а пророков не обойти;

одиноко тебе, писатель?
Ничего, скоро вновь Москва.
Занесло же тебя, касатик,
в это время из Мастерства.

Будут жёны (детей не будет),
будут ВУЗы (а где диплом?),
ты отчислен опять, как люди,
не вмещающиеся в альбом

деканатов и ректоратов,
и знакомый электорат
голосует лишь за Пилатов:
на доверие, наугад...

Ждем, кормилец, тебя на Вече.
И Вальпургиева ночь
переходит в далекий вечер,
где никто не умел помочь,

Кандалакша - и та не помнит.
До свидания, алконавт.
Русский Веничка. Однотомник.
Эрудит и стилист. Гарант

наших пьянок осиротелых.
И трезвения в Божий мир.
Никаких тебе посиделок
в электричках, где ты кумир;

искупили, простили, взяли
в Царство Истины во Христе...

...И прости, что кина не сняли.
И не снимут по простоте.