Моим родителям посвящается
То было 48 лет назад...
Но время в этот день остановилось.
Сквозило солнце, балагурил март.
Текли ручьи... и глыбы с крыш валились,
Подчас калеча взрослых и детей...
В обязанность начальства не входило
Оберегать, да и спасать людей...
- " Зачем радеть? Да чтоб всем тошно было.
-За что в ответе? Я не виноват.
- Мы все равны, и то не наше дело." -
Такая бесхозяйственность, разлад...
Порядка нет, и ценность жизни сера.
Я помню день, и яркий солнца свет
Входил в окно... в обнимку Мы сидели.
Братишке было три, мне - девять лет.
В один комочек сжались и глядели
Застыв, под дверь, закрыты от беды...
На много лет в тот день мы повзрослели.
А струйки розоватые воды
Сочились к нам, вливаясь из-под двери...
Так медленно тогда сочилось время...
Его стежки- растяжки жизнь спасли.
И в годы обратился страшный день...
Впечатался он клятвой Гиппократа
В сознание тогда ещё детей:
Мы рождены, чтобы спасать людей,
Как наш отец. И нам так делать надо.
Теперь понятно станет, почему
Всю жизнь твержу: " Не убивай, не трогай!
Лишь помогай, спасай сквозь боль и тьму..."
Везде, во всём такую вижу строгость.
Любой тварюшки жизнь лелею я,
С деревьев не могу сорвать листочка...
То завещала мне моя семья,
Родители. И здесь поставим точку.
Так что случилось в этот давний день,
Задевший наше детское сознанье?
С подъездной крыши звякала капель.
На крыше дома глыб шло состязанье:
Кто первый? И один большой кусок
Сорвался, видно, с самой точки вышней,
На голову Серёжи. Малышок,
Вперёд идущий, первым влез под крышу.
Был в тёплой шапке мальчик, что спасло
От смерти в то же самое мгновенье...
А наш отец, врач, подхватил его.
И внёс домой , захлопнув плотно двери
От зрелища тяжёлого для всех...
Закрытые, мы в комнате сидели...
Смешавшись с кровью, растопившись, снег,
Сочился к нам сквозь щёлку из-под двери.
- Не трогать шапку, можно потерять
Ребёнка, у него проломлен череп.
И неотложку невозможно ждать.
Он дышит, пульс есть нитевидный... Где бы
Машину взять, в больницу довезти...
Но нет такси, свободен мотоцикл...
Поймали с мотоциклом и такси:
Ребёнку тряски не перенести. -
В минуты и больницы с ним достигли.
И сразу на операционный стол...
Мальчонка выжил... Жив он до сих пор.
Так помогает людям мой отец.
Профессии не мысля по-иному.
В любой беде, болезни стук сердец
Врачей от бога жизнь спасает снова.
Чтоб не случилось, вечно на посту.
Устал, после дежурства, даже болен.
Вот эту бескорыстность, доброту
И безотказность я ценю всех боле.
И также помогает детям мать,
Ухаживая и спасая жизни.
Не всё умом возможно здесь понять.
Душевное тепло сильнее мысли.
Так мы узнали, как бесценна жизнь,
Людскую благодарность как награду.
Нет, не всегда спасенья удались,
Врачебный труд описывать не надо:
Как помогать и разделять болезнь,
Дежурить и выхаживать ночами,
И оперировать - расслабиться не смей,
В ответе ты. - Мы, дети, понимали,
Стараясь не мешать, хоть как помочь,
Переживали тоже, как умели,
Себя самих пытаясь превозмочь...
Вот так мы жили , думали, взрослели...
Давно мы стали взрослыми людьми,
Но сохранили " Клятву Гиппократа".
Она вошла в нас с "молоком" семьи...
Людей спасать обязанность- так надо:
Всегда готовы поддержать, помочь...
Путь в медицину был для нас заказан,
Евреи - мы отождествлялись в точь
Вредителям - в правительства указах
И без указов - в дальних закромах
Всех негодяев, жуликов из бывших,
И просто в человеческих умах...
Правительство считалось здесь " Всевышним"
Распорядителем, как нам себя вести,
И как закон, порядки соблюсти.
И только залетев за океан,
Я поняла - жить буду по-другому:
Училась, стала медиком, смогла
Помочь больным как делом, так и словом.
С той жуткой даты - 48 лет,
В апреле уж пошёл 49-й...
Но в памяти храним мы как завет
Вошедшую в нас " Клятву Гиппократа".
И детям, внукам клад передаём,
И просим сохранить его навеки.
Тот путь, которым жили и живём:
Как быть , как оставаться человеком.
|
|