ЗАПИСКИ СОВЕТНИКА Часть 2. В ИЗГНАНИЕ

1.

Доходные дома Арбатских переулков,
уютные пасторальные дворы.
Любовь в ненастье строгало странников,
блуждающих по свету.
На завтра дни многих были сочтены.
Не все вернутся в отчий дом,
а там состарился сосед –
мажором всю жизнь играл на флейте.
И был не раз напуган местным псом,

2.

Отцовство ? Мы сверстники своих детей,
зачатых в ненастную годину, на море
в дни пьяных отпускных затей.
И сам Господь вязал всем пуповину,
под крики непрошеных обкуренных гостей.
Наивных вожди бросали на гильотину,
не выпуская из сумрачных клетей.
Из-за стены картавый грамотей
нам вдалбливал никчемную доктрину,
как атеистам выживать среди зверей.
Мы поклонялись шепелявому критину,
и не было бровей густей.
А кто из вдов оплакивал его кончину—
Тайком молясь за здравие мужей ?

3.

Послы бескрайних русских волостей
в горах исламу уготовили крестины,
И в танцы смерти, посреди камней—
пускались в пляс суровые мужчины
на стенах мусульманских крепостей,
не подставляя бурам спины
под музыку горестных страстей.
В аду рождения справляют веселей,
налив в фонарь китайский керосину,
чужая кровь со сломанных ногтей.
Фугасы рвали бронемашины.
Мы вырывались из духовских когтей,
не помня первую по жизни половину,
а волос становился все седей.
Погодки мы своих продвинутых детей.
Нам в шестьдесят
по тридцать будет завтра.
И есть у каждого заветная мечта:
Дожить до возраста Христа.
И внукам рассказать о жизни нашей,
так пролетевшей не напрасно !?

4.

Как издевалась проказница судьба ?
Не позволяла верить истине преданий.
Любить и ненавидеть учила нас война,
и поиску мучений, и скитаний,

Сражал блеск иноземных куртизанок.
Лай доберманов — смертельный гон
и опостылел постоялый двор.
Подранок рвался на родной простор.

Отмеченным перстом — все нипочем.
нам водку заменял коньяк из Пакистана.
Крылья из стали рвали синь пределов.
И на Восток летели каравеллы.

На место приходилось ставить челядь.
Бесились в блуде крестоносцы ,
Но не хотелось инородцам верить .
Плюгавые плодились рогоносцы.

В предательстве закончит век кукушка,
Только гадания совсем не впрок,
Снимает плотник с чурки стружку.
И лишь Всевышний нам отмеряет срок .

Недолгий век в потрепанной тужурке.
Дряхлела под кожею гусиной плоть
Когда-то бабушка неслась в мазурке
На шее крестик — в сердце Господь.

Все на пути гнедой сметет галопом,
Затихла в ожиданиях Пенелопа.
Холст в мутных красках про любовь,
как беспокойна густая в теле кровь?

Беспутный бред, ошибок смакованье,
кому нужны пустые пререканья
Насквозь пронзал неудержимый страх
и вечно мальчики кровавые в глазах.

Перед порогом толпились пилигримы.
Под Пешаваром, в клетке побратимы,
с достоинством, там погибали шурави
утрачен разум, под вкус насво и анаши.

Остудит солнце снега и льды хребтов.
Друг друга понимали мы без слов
Под злое пойло — самец без чувств
непредсказуемый нас ожидал улов.

Собачья верность посажана на цепь.
Как выпить чашу полную, до дна ?
Странный вопрос : Иметь, иль не иметь,
когда ушла не первая жена.

Древнейший справедливости закон,
В очах с повязкой чаша весов
Бред с болью разум поразит мечом,
Лихое прошлое закрыто на засов.

Порой неправедное плоти потакание—
Падение в бездну для мужей .
Приходит поздно наивное раскаянье
тем, кто когда-то боевых седлал коней.

5.

В преддверии очередной зимы
колючей и насквозь промозглой,
Устав терпеть измены и лживую молву,
взбешен не в шутку очередной угрозой,
подобно птицам перелетным,
на Ариане улетаешь в южную страну.
Судьба назначила дорогу непростую,
вискарь афганский на костре,
Слеза катилась на бутыль пустую,
сомненья гнездились на душе.
А братья уходили по каменной тропе.
И нет надежды,
на прощенье и спасенье,
блуждая в лабиринте минотавра,
К свободе призрачное рвение,
сошедшего когда-то на землю Аватара.
Ошибки ? — Погрешности в инстинкте,
Что там, во тьме за поворотом,
Видно сломался в механизме винтик ?
Мы жертвы Варфоломея ночи.
Как много тех, кто предан трактористом?
Под маской
не захотевший быть статистом.
Ты вспоминаешь позора прошлого года,
Найдет ли покаяние изгнанник ?
В пустынях и горах, в песочке
ранимый блуждал когда-то странник .

6.

Изголовье – кошмарные сны
На утро вновь уходим на охоту .
Джелалабада райские сады.
Без страха с небесной высоты
Немеешь в низовиях реки,
Пока еще не сожжены мосты.
Плетутся караваны
по тропам неправедной войны.
Не в клетке для боев
испачкан кровью черный пояс.
Рота подъем, –
разбудит зычной чей-то голос.
Мы окунемся
в лихую круговерть.
С вертушки
видишь подобие людей.
Падение в ущелье камнем:
Там может поджидает смерть?
От разрывов всполошится
гордых грифов гнездовье.
Хлеб солдата обычно горек.
Сколько будет в архивах
на полках пылиться историй,
об ушедших мальчишках,
и о нашем позоре, а по сути
каждый был ершист и напорист.
Матушка Русь. К зиме
ложатся ржаные колосья.
По зорьке
не скрепят на речке весла.
Старость безмозглая
упрямых шлет за реку.
В пятистенке пируют
соседи и гости,
не до смеха, напившись,
обгладываешь свиные кости.