Стихи в журнал "начало века"

СЕРГЕЙ НОСОВ
У МАЛЕНЬКОЙ ДУШИ БОЛЬШИЕ КРЫЛЬЯ

СТИХИ В ЖУРНАЛ «НАЧАЛО ВЕКА»

. . .

У маленькой души
большие крылья
на них летит она
по сказочному небу
и видит
слезы бога
иногда.



. . .

Освободился я
от силы тяжести земной
от притяженья жизни
или смерти
стал воздухом
в огромном синем небе
или водой
в великом океане
не знаю дна
не знаю берегов
лечу-плыву
во времени-пространстве
и задеваю звезды иногда
руками
прикасаюсь к ним
и снова
их отпускаю в вечность
навсегда.




. . .
Всю жизнь ты жил
чтобы сорвать
заветный аленький цветочек
и все таки
сорвал его однажды
и постарел
на много долгих лет
ведь нем была
вся молодость твоя
надежды и печали
и вся радость
которую
когда-нибудь встречал
но ты об этом
и не догадался
состарился быстрее
чем этот
наивно сорванный тобой
цветок
и вместе вы
ушли из жизни
серым утром
но на твоей
заброшенной могиле
растут все те же
алые цветы.




. . .

Не стоит
тебе уезжать
в эту синюю даль
она - как бумага
на ней нарисовано
чудо
а его уже нет
да и было оно
на словах
которые тихо кружились
как листья
среди этой осени темной
а после
упали на землю
и остались лежать
словно жертвы войны
проигранной светом
в борьбе
с наступающей ночью.







. . .

Снег тает
как будто от страха
и слезы его
превращаются в лужи
и ветер
становится теплым
он понял
что нашей зиме
снова плохо
она не умеет
прийти и остаться
и снова
дрожа убегает
как девочка
страшно боясь
что следят за ней
чьи-то
горящие злые глаза.




. . .

Не учите
меня танцевать
я ведь создана танцем
простакам никогда
не дается
такая судьба
у меня
лишь любовь
в моем маленьком
ранце
для нее
я покорная вечно
раба
и когда
я мелодию слышу
взлетают
мои ноги как крылья
как крылья
и руки
ломаются вновь
пусть меня
поцелует
суровое лихо
в изломе бессилья
и ему
подарю я
как сказку танцуя
волшебную злую любовь.







. . .

Ночь бывает темна
как глаза
одинокой цыганки
она вечно приходит
гадать о судьбе
а день весел
как бодро
смеющийся парень
он конечно же
выпил с утра
немало горячего света
и счастливое солнце
опять продает
за копейки
а потом
и закат
разожжет свой
волшебный костер
мановением рук
словно фокусник
в цирке
и напишет
таинственно что-то
на сгорающем
белом листе
далекому грустному богу
на память.





. . .

И что нам этот мир
ведь в нем
сплошные будни
они как пыль
налипли на стекло
существования
и сквозь него мы видим
все тот же двор
где хмурые кусты
увешаны
гирляндами из снега
как будто он
упал для красоты
с далекого
и призрачного неба
измазанного густо
белой краской
которую
и богу не стереть.







. . .

Похожа наша жизнь
на сдувшееся колесо
оно уже
не катится как раньше
а стоит
как будто-то кто-то
ночью
его тайком
огромным шилом
проколол
наверно
в назидание потомству.




. . .

И что же вы
нам скажите сегодня
что в снег
оделся лес
как в белые слова
которые
давно сложились в строки
летящие по миру
так спокойно
как только птицы
белые летят
и кто-то
глядя в небо
очень верит
что это ангелы
покинувшие землю
за то что их
здесь больше не любили
на этой
замерзающей земле.





. . .

В глубине
этой ночи
как в омуте черном
горели глаза фонарей
и быть может они
могли вас проглотить
словно хищные рыбы
и стояла
над ними
в гирлянде огней
телебашня
как безумное дерево
то что умеет
расти и расти
и когда-нибудь
вырастет прямо до неба
и проколет его
как иголка
проколет холстину
и как истина
быстро проколет
придуманный мир.




. . .

И у жизни
минут и часов не осталось
все растратила
громко монетой звеня
и смеялась
как сладко
смеются русалки
когда тянут
своего обожателя в воду
и песни поют
свои странные песни
о странной любви
у которой ведь нет
ни конца ни начала
ни смысла.





. . .

И вновь темно
одна луна
на небе
она опять
кого-то ожидает
и кто проходит
каждому посмотрит
в лицо
большими желтыми глазами
перебирая
старую охапку
лучей
ползущих тихо
по земле
и мы
ей поклонимся
среди ночи
снимая шапки
ведь она -
царица
сидящая на троне
столько лет.





. . .

Скажите
заветное слово
и я вам отвечу
как дождь
что шумит за окном
как ветер
который сорвал
и уносит
последние листья
как солнце
которое хочет
нам всем улыбнуться
как тот ручеек
что бежит и смеется
не зная
зачем и куда.


. . .

Мысли и чувства твои
как домашние голуби
каждый вечер
летают по кругу
над домом твоим
белоснежной
и радостной стаей
что им мир
тот далекий
где реки и горы
леса и поля
в котором они
затеряются словно пушинки
и уже никогда
не вернуться обратно
и не смогут тебя полюбить.







. . .
Радость встречает меня
на вокзале
дарит цветы
провожает до дома
ужин готовит
ложится со мною
в постель
дарит любовь
до утра
и потом засыпает
и я остаюсь
в мире один
провожать эти звезды
на небе
прощаться с луной
одинокой
обнимая рассвет
в тишине
как ребенка
опять обнимает
счастливая мать.






. . .

Плыть на облаке счастья
восторг для души
белый пух из него
превращается чудно
в цветы
в них вселяются
наши надежды и судьбы
и спускаются тихо
на землю
и там расцветают
и их дети наивные
видят в лесу на поляне
и не знают что это
твои голубые мечты
и твоя прилетевшая
с неба весною
судьба
словно белый подснежник
у старой тропинки
в прозрачном
сосновом бору
среди звона
весенней капели.





. . .

Как много сладкого покоя
словно мед
он растекается
вокруг тебя
из старого
волшебного кувшина
и можно ложками
и чашками
его черпать и пить
до самого рассвета
когда все заспанное утро
вдруг разбудит
жужжанье пчел
летящих чтоб с тобою
такую трапезу чудесную делить
да что там пчелы
тянутся медведи
лесной тропой
к твоим медовым закромам
вот будет пир
и на полмира эхо
его наверно разнесется
над землей
чтобы вернуться стаей
белых легких птиц
несущих в клювах
ягоды любви
такие трепетные
как и ласки
под луной огромной
и в окружении
горящих ярко звезд.





. . .
Ну где же мне
достать еще любви
найти ее в лесу
и под корнями
вековых деревьев
в кувшине глиняном
который спрятал
заснувший великан
или в распахнутом
как синий плащ
чудесном небе
среди счастливых
белых облаков
в волшебной легкой
розовой шкатулке
или на дне далеком
моря
в тишине
в тяжелом кованом
железном сундуке
оставленным
пропавшим колдуном
для ласковых русалок
или у бога на руках
которые он мне
протянет ночью чудной
не знаю
только знаю
что найду.



. . .

Эта дорога
только к счастью
и идет
только неведомо
когда к нему приводит
быть может в поле
ночью в тишине
а может быть
в лесу дремучем темном
или когда-то на рассвете
среди гор
высоких белых
гордых и холодных
и если оборвется вдруг
на берегу
дорога эта
то значит счастье
в море утонуло
и ты на дне его найдешь
на золотом песке
и в окружении
танцующих русалок.