- Нет. После этих воспоминаний, ещё неделю не буду спать. И продолжил: «Она потом долго жаловалась, что после этого вразумления, неделю несносно болела голова. Похоже, я уже не могу соразмерять свои силы, становлюсь, по-настоящему, опасен. Сдают тормоза. Сил нет терпеть от неё этого издевательства. Я понимаю ненормальное состояние, но не могу перебороть в себе ненависть к этой бешеной бабе. Житьё под одной крышей превращается в пытку. Хочется бежать без оглядки, куда угодно. И держит только одна ниточка - это ребёнок, который теплится в её утробе. Бедный ребёнок! Зачем я тебя зачал? В третий раз с перекошенным от злобы лицом, зверски отсчитала за задержу в магазине, когда я пришёл утром, не принеся ей ни хлеба, ни денег в пять утра. Где я тогда был? Зашли с сослуживцами в ресторан, там и засиделись. Она носилась по городу, как угорелая, разыскивая меня. В этот раз я решил отмолчаться. Инцидент с прогулом пришлось замять. Однако во мнении соседей я падал всё ниже и ниже. На лицах их всё чаще можно было прочитать осуждение, смешанное с презрением. Позор семьи чернил всех одинаково. Колючую настороженность и отчуждение чувствовал почти физически.
Тяжко было осознавать себя, окружённым вязкой враждебной массой, не желающей ни во что вникать, способную лишь попирать, топтать, ниспровергать».
- Он что? Твой отец? Больной что ли был? Как этого служивого держали на службе?
- Этих подробностей я не знаю. И снова продолжал Майор рассказывать, что и как дальше было:
«Тяжело без душевной опоры, когда не с кем поделиться, посоветоваться, когда обречён ответственностью за благополучие своей семьи. Вдвойне тяжелей себя чувствовать парием, отверженным, когда не на кого надеяться. Кричи от боли и в ответ услышишь один смех в судороге, увидишь ехидные усмешки, почувствуешь липкое и холодное, как плевок, презрение благополучных сограждан. Как может состоять мир из таких людей?»
- Однако твой батя философ. Сам же бесчестие творит и сам же сокрушается. Я на своём веку таких лихоимцев ещё не встречал. Как это можно обижать женщину? Кричит о помощи. По нему давно нары навзрыд рыдают, а он сочувствия ждёт? Делись, сынок дальше! Рассказывай! Мне даже спать дюже расхотелось.
- Да я и сам сейчас не в себе, поддакнул Майор. Не знаю, куда запрятать эту боль? Но это только ягодки. Плоды от вишенки будут позднее.
Продолжение...
|