В погребах в избытке снедь,
Есть в кубышке чем звенеть,
Серебра в ней нет, и злата,
Но зато в избытке медь.
Радуют его глаза,
Там корова, тут коза,
Две паршивые овцы,
Есть и лыко, и лоза.
А для кровли дранка есть,
Есть латунь в листах, и жесть.
Ну, и прочего добра,
У Михаськи и не счесть.
Только перешли порог,
Те уроды на печь скок.
На лежанке развалились,
Подремать решив часок.
Через час давай орать,
Что они хотят пожрать.
И что Мишка бестолковый,
Должен всё им подавать.
И с пампушками борщец.
С хреном холодец-зелЕц.
Колбасы сырокопчёной,
Каждому по пять колец.
Сала шмат на три кило.
А чтоб было весело,
С перчиком горилки крепкой,
Каждому по полкило.
И вот так изо дня в день,
Этим злыдням жрать не лень.
Через месяц такой жизни
Михаил взял бюллетень.
И пока мужик болел,
Те творили беспредел,
Обветшал домишко крепкий,
Обнищал слегка удел.
В погребах на треть продукт.
Мясо, рыба, сухофрукт,
Поубавился заметно….
Лихо потолстел на фунт.
Злыдень тоже потолстел,
Видно много сала съел.
И Невзгода весь лоснится,
Ему центнер, не предел.
И от бед тех мужичок,
Стал заглядывать в шинок.
Пьяным море ж по колено,
В крайнем разе, по пупок.
Раз Михась с подпития,
Всё пропив, аж до рубля,
Мыслить стал под балалайку,
О законах бытия.
Разигравшись видит он,
Как под балалайный звон,
Злыдня, Лихо и Невзгода,
Танец бацаю «Чирльстон».
Перестал играть Михась,
Те опять на печку шасть.
Да так быстро заскакнули,
Их и кошке не поймать.
|