По Щучьему велению 2 часть

Я не дурень, не дебил!
И войной им не грозил.
Царственной моей особе,
Мусульманский чужд Игил!

Не приемлю я террор.
И не шлю войск за бугор.
Меж Москвой и меж Парижем,
Есть малюсенький забор!

Чтоб с Европой Русь связать,
Дочку я решил отдать,
За француза, Беломоршу,
И сродниться, так сказать!

Не успел подумать так,
Дверь дворцовая, кри-крак.
С громким стуком распахнулась,
И возник француз, Поль-Жак.

Он, забацев реверанс,
Петь стал «жалобы романс».
Мол, какой-то смерд-невежа.
Смял евоный дилижанс.

И не просто его смял.
Поля-Жака в снег вогнал.
И француз в сугробе русском.
Очень сильно замерзал.

Разберись с Емелькой, царь!
Батогами его вдарь!
И на каторгу в железе,
Ты сошли его, как в старь.-

- Подожди скулить Поль-Жак.
Ясен перец, смерд, дурак.
И ему, я обещаю,
Сунуть под ребро кулак.

А пока, что, ты поверь,
Мне совсем не до Емель.
Моя дочка, Несмеяна,
Плачет больше трёх недель!

Вот проблема номер, раз.
Словно пуля между глаз.
Мы её, с тобой, французик,
Разрешить должны сейчас.

К Несмеяне ты пойди,
Нужные слова найди.
И тогда презент в полцарства,
От меня спокойно жди!-

Жак услышав про презент.
Стал весёлый, в сей момент.
У него ж в любовных битвах,
Больше тысячи побед.

Выгнул грудь он, как Гвидон,
Этот гальский фанфарон.
И царевне в спальню чешит,
Зарядив в мушкет патрон.

Хлоп, французский «скоморох»,
Спотыкнувшись о порог.
Пред царевной встал на уши,
И взревел, как носорог.

На столе стал вдруг плясать,
Нагишом, ядрёна мать.
Несмеяна ж с тех приколов,
Стала громче лишь рыдать.

Но француз и есть француз.
У него же гальский вкус.
Им грибы лишь шампиньоны,
Ну, а ягода – арбуз!
+ + +
Веселит царевну Поль.
Пляшет голый карамболь.
Царь Полкашку шлёт в деревню,
Как по почте, бандероль.

- Ты, возьми Полкан себе,
Хочешь сотню. Хочешь, две.
И сгоняй в одну деревню.
Мозги вправь там голытьбе!

Там Емлька, твою мать,
Шибко стал озоровать!
Ты должён ему за это,
По шеям слегка поддать!-

Воевода козырнул,
Пояс с саблей подтянул.
И отправился в деревню,
Песнь про пташку затянул.

Вот деревня Кобяки.
Тормозит Полкан полки.
Нападать из подворотни,
Ему дюже не с руки.

Он кричит:- А ну, спецназ!
Емельяну дайте в глаз.
Сотня розг по попе много,
А полсотни, в самый раз!-

И войска, под крик:- Ура!-
Ломанулись на врага.
Наклонив вперёд на касках,
Буйволиные рога.

Емельян:- Ядрёна мать!
Не люблю я воевать!
Но придётся десантуре,
Попу розгой исхлестать!-

По хотенью дурака,
Бляха пляшет «трепака»
На спине бойцов оставив
Оттиск, в виде синяка.

Вмиг, под выкрики:- Атас!-
Разбежался весь спецназ.
Кто накрылся медным тазом.
Кто надел противогаз.

Лишь Полкан не убежал.
Голову руками сжал.
И от каждого удара,
Всё стонал, стонал, стонал….

Так закончилась война.
Получив люлей сполна.
Воевода и дружина,
Дружно бой послали «на».

Сабли, лыжи побросав,
Навсегда забыв устав,
По лесу, тропою узкой,
Полз спецназ, что твой удав.
+ + +
Попой придавив порог,
Ждёт домой войска, Горох.
Те ж к Сокольникам подходят,
Без тропинок и дорог.

Войско охает:- Вах-вах!-
Попы, в синих все орлах.
Что-то, типа Ватерлоо,
Было в этих Кобяках.

Царь кричит:- Ядрён, батон!
Это, что за биатлон?
Что там за бои без правил,
Мой устроил батальон?

Почему вы все в бегах?
Как боксёры, в синяках?
Смелость, что ль порастеряли,
В этих самых, Кобяках?-

- Смелости у нас вагон….-
Блеет тихо батальон:
- Да задира деревенский,
Словно Муромец, силён!

День, другой мы отдохнём!
Пуль свинцовых отольём!
И Емеле-забияке,
Вставим кой-куда, пистон!-

- Ладно войско! Хрен на вас!-
Царь Горох повысил глас:
- Вы надысь в Казань ходили!
Таи Герей подбил вам глаз!

Ляхи вам скатали шлык.
Турки тоже дали в тык.
От Турецкого гамбита,
Чуть не сгрёб спецназ кирдык

Вы последние лет пять,
Лишь могёте выгребать.
А я гвардию-то создал,
Чтобы люли раздавать!-

Стал Полкаша врать царю,
Про «мышиную возню»
И про рукопашный махач,
У деревни на краю:

- Как пошли мы на врага,
Разыгралась вдруг пурга.
И ремень, носимый ветром,
Исхлестал бойцов! Ага!

Но, я слёзно тут клянусь,
В Кобяки опять вернусь,
Со смутьяном, Емельяном,
Непременно разберусь!-

Царь, Полкану руку жмёт.
Тот кричит войскам:- Вперёд!-
И спецназ, слегка хромая,
Снова двинулся в поход.

Беломорша во дворце,
С грустной миной на лице,
Всё жужжит перед царевной,
Как из Африки, цеце.
+ + +
Блещет иней на стогах,
С мушкетонами в руках.
К дому Мельки Бугачёва,
Спецвойска, забыв про страх,

Давят лыжами сугроб,
Принастырно давят, чтоб,
Проскользнувши в тыл глубокий
Деревенских, злых особ.
+ + +
Мелька вышел на крыльцо,
Снегом чтоб умыть лицо.
И тут видит, как гвардейцы,
Дом его берут в кольцо.

Емельян по жизни хват,
К бою свой берёт ухват.
Да Полкан, тут с белым флагом,
Голосит:- Послушай, брат!

Подневольный мы народ!
Нас Горох послал в поход.
Ты ж француза переехал,
На салазках, «Самоход».

И вот грёбаный француз,
Он в Париже первый «туз».
У царя плаксиво просит,
Сатисфакций за конфуз.

Царь Горох хоть с бодуна,
Не послал Поль-Жака «на».
Дружба Франции с Россией,
Бате очень уж важна.

Ты же, брат уважь спецназ.
В первый, и последний раз.
Ведь и нам француз не в жилу,
Гомосексу-ловелас….

Он без гетеро души,
Несмеяну рассмешит.
Заберёт её с полцарством,
И в Париж свой убежит.

Несмеяну нам не жаль!
Прострели её пищаль.
Я б Французу-гомосеку,
В геморрой воткнул пендАль….-

Тут смутьян достал кальян,
Зарядил махры стакан.
И кальян, как трубку Мира,
Курят Мелька, и Полкан.

С морды сняв противогаз
Закурил и весь спецназ,
Ружья на плечо взваливши,
В пушках потушил фугас.

И дымя, как паровоз,
Батальон ушёл в мороз.
Лишь один Палкан остался,
Донимал его склероз.
+ + +
Из Емеленой избы,
На глазах у голытьбы,
Печь, как «Тэ тридцать четыре»,
Поползла вдоль борозды.

На лежанке Емельян,
Пофигу ему буран.
Дураку тепло от печке,
В провожатых сам Полкан.
+ + +
Через час столичный сон,
Пробудил печной клаксон.
Весь транспорт тот, что гужевой,
Ржёт клаксону в унисон.

По Москве, по Моховой,
Деревенский наш ковбой,
На печи горячей едет,
Прям в Гороховский покой.

Тормознул печь у кремля.
- Что, не ждали тут меня?
Вот и я, с визитом тёплым,
По велению царя!-

Поглядеть на тот визит,
С дочкой сам Горох спешит.
Замыкает цуг державный.
Разфуфыреный рахит.

Емельян с лежанки, прыг.
Царю-батюшке изрыз:
- Ты позвал, я и приехал!-
Ну и ножкой так, дрыг-дрыг.