История из сельской жизни

Безголосый, шерсти клочья,

еле лапоньки волочит —

Обозвали Кабыздохом,

Бабе Нюре только охать,

Сокрушаясь, оставалось:

«Поживи, хотя бы малость.

Мне одной тоскливо просто.

Недолече до погоста.

Может быть, чтоб скрасить дни,

тебя черти принесли?».

Для соседей-то потеха, —

«Бабья дурь с плешивым мехом».

Так и дальше б продолжалось,

если бы не чья-то шалость,

недосмотр или шутиха,

и могло случиться лихо.

Чуть не запылала баня

в огороде дяди Вани.

В час, когда посёлок спал,

поднялся́ собачий гвалт —

Кабыздох вцепился в ухо

псу по прозвищу Кирюха.

Ведь Он сам был безголос,

так решил «немой вопрос».

Люд, проснувшийся на вой,

потушил всё в раз гурьбой.

С благодарностью к Кирюхе

все пришли. На правом ухе

до сих пор тот Кабыздох,

что поднял переполох.

С того дня его Сигналом

всё селенье величало.