ОБЛАСКАН БОГОМ…

Поэзия, среди твоих имен
Есть дивный песнопевец! Это он,
Есенин, чья мятежная душа
Со скоростью — стремительной — стрижа
Мелькала, словно гибельная тень
Всех разоренных сел и деревень.
Провидец, забияка и шалун,
Сшибавший с неба шапкой. сотни лун.
Как только новенькая выглянет луна,
Есенин вспыхивал, крича: "Обречена!"
И шапка вверх летела. Свист и визг!
Поэту подмигнув, смеялся лунный диск.
"Что скалишься? — с ребяческим азартом
Он восклицал: — Я ставлю жизнь на карту!
К примеру на. бубнового туза.
Не пью. Женюсь. Встаю под образа."
То был загул, безудержный кураж
С безумной бесшабашинкою. Наш!
Резвился и шумел гуляка и проказник,
Весь — нараспах — как яркий русский праздник!
На сцене, распалясь, кричал: "Темно в стране!
Но строчечка, светясь, еще журчит во мне..."
Дурачась, как он радостно любил
Ласкать собак и целовать. кобыл.
А женщин утешал: "К поэтам — не лепитесь,
Одумайтесь, дурашки, оглянитесь
На тех предшественниц, что полюбили стих,
Они несчастны. Не судите их.
А мне не льстите! Извините, вы лукавы.
Я шел по жизни то налево, то направо.
А вот куда идти, то знает лишь Христос.
Но в год семнадцатый, в разгар кровавых гроз,
Чуть не угас во мне тот робкий огонек
Любви и веры. Красный вихорек*
Святую Русь пронизывал насквозь.
Мой путь вихляв — одна сплошная скользь".
Таков Есенин. Он — один! Особой стати.
И в строчках удалец, и с барышней в кровати.
Обласкан Богом он! А славою любим.
Мог только Пушкин потягаться с ним,
С его свирельным, чутким, певчим даром.
Дар для него явился тем пожаром,
Что выжег душеньку нежнейшую дотла.
Есенин знал, что в мире лжи и зла
Коль в Слове — свет, Бессмертие — зола.

*Имеется в виду революционный вихрь 1917 года.