о танцовщице (проза)

Пронзительный взгляд сквозь расстояние, как будто внутри нее штормом бушуют чувства. А в мыслях как будто возникают вопросы: «Ну как я тебе? Что ты обо мне думаешь? Чувствуешь то же, что и тогда? Хочешь меня?»
А потом рождается улыбка. Отвлеченная. Как будто отвлекаясь на что-то, она говорит, играя: «А меня у тебя уже нет. Но…».
Но притворяться, что ее нет, у нее не получалось, потому что Он все равно чувствовал на себе присутствие любопытства и внимания.
Даже в десятках метров он чувствовал ее приятный запах. И этот запах исходил не от женского парфюма, а от тела. Этот запах надолго застыл в его памяти.
Он смотрел на нее и не сводил глаз, а в голове всплывали воспоминания, где они были вместе. Мысли играли такую музыку чувств, где ни одна нота не была фальшивой, а все звуки сливались с тактами сердца.
Ее игривый смех и ее женственность не могли спрятаться от внимания – поворот головы: волосы пружинами метались в стороны, а нежность шеи обретала натянутость. Движения плеч: спина слегка округлялась, становилась еще рельефнее, а под бретельками бюстгальтера словно двигались невидимые крылья, оперение которых по неизвестным причинам все никак не могло распахнуться настежь во всей своей красоте.
По ее коже от плеч к груди проходили четкие, с аккуратной тенью, переходящей в блеск, линии. А грудь выражала крутые спуски, которые своей извилистостью переходили в изгиб талии, словно горные реки впадают в теплое море при закате солнца. К ней хотелось прикасаться. Ко всем местам ее тела. Кожа как будто сама во всю жаждала прикосновений и эротично произносила: «Я хочу, чтобы ко мне прикасались теплые руки, оставляя после нежно-розовые следы, словно румяна. Чтобы они появлялись и исчезали, печатая на клавиатуре моего тела тексты из «Дао любви» и не останавливались».
Когда она шла, когда делала шаг за шагом, ее тело становилось чем-то желанным, объектом искушенных взглядов. А когда извивалась сама, танцуя, то в словах больше не было необходимости. Они были не нужны. Можно было просто наблюдать и молчать.
Сейчас он так и делал – просто и безмолвно наблюдал. А она продолжала динамику жестов. Талия очерчивала восьмерки. Влево, вправо. Вибрация тела. Бедра опускались и поднимались при движениях в стороны. Одежда обтягивала ноги девушки и как будто прилипала к ним, ярко выражая интимные формы.
Он ловил взглядом эротичную анатомию ее тела так, что поймал себя на том, что кусает свои губы. Он представлял, что прикасается к ее ногам: скользит руками от пальцев стоп к икрам, дотрагивается до бедер сквозь серую ткань коротких штанов, а потом ощущает мягкость и упругость ягодиц. Если не сильно шлепнуть по ним, то они бы отреагировали так, как водная гладь реагирует на падение капли – волновые круги на поверхности многочастотно расходятся по всей площади жидкости. Ее попка безумно возбуждает и притягивает, словно магнит. Она очень сексуальна. Она искушает, становясь сексуальной фантазией для мужчины. Но для него она была особенно желанной. И самое трудное, это когда хочешь, чтобы она была твоей, но она не доступна.
Все же он понимал, что пусть секс с ней, хоть и сказочен, но сама Она не смогла бы стать чем-то более серьезным в его мире в силу своего характера. Нет, она, конечно, не была легкомысленной, а наоборот. Она всегда знала, что ей нужно от жизни и могла принимать качественные рациональные решения, взвешивать «за» и «против», мудро рассуждать. Она не стеснялась разговоров на глубоко личные темы, свободно об этом говорила. Но в ней жила стервозность и женская гордость с чувством свободы для удовольствий когда угодно, где угодно и с кем угодно, иногда «в одном флаконе».
Он хорошо разбирался в таких девушках, как Она, потому что сам умел быть таким же. Но это всего лишь роль, а не сущность.