Зимние строки.

1.

Зима, я узнаю твои вечера,
заметённые снегом при свете луны,
пролетающей в звездную даль
по безлюдным дворам канители.

Узнаю твои скрипы подошв
в промежутках ночных околесиц,
звон трамвайных гудков
под порывом колючих метелей.

В новогоднюю ночь ты сверкаешь звездой
над бесчисленным множеством шапок,
отражаешься в космосе чистой слюдой,
когда снег сверкает алмазом.

Я люблю твою серость рассвета!
С алым шрамом зари горизонта,
когда небо оставляет Венеру
отражаться в узорчатых окнах.

Зима, я пропитан морозом январским,
и пунцовые пальцы костлявые
не нуждаются в теплых перчатках,
как тиран не нуждается в ласке.

2011

2.

В прозрачном окне на резкость
пространство в морозной четкости.
Слезятся глаза за рамами
от вида замерзшей плоскости.

Желток над домами в инее,
как стекла в промерзлом дворике.
С фонарных столбов медовые
огни заливают площади.

Вдали лиловеют сумерки
с сиреневым дымом станции,
и половина дворика
стоит в карамельном мареве…

Шершавыми звездами космоса
ночь слижет всю сладость зимнюю
с белесого яркого города,
укроет деревья инеем.

Луна в ледяном отражении,
молочным кружком с агатами,
в капрон дворового сумрака
зайдет,наполняя мрамором

счастливые очи матери,
поющей дитю колыбельную.
На старом скрипучем диванчике,
при свете свечи в сочельник.

2012

3.

Вьюга! Вьюга! Вьюга!
В уши. В рот. В душу.
Снегом белесым кроет
крыши, перрон, дорогу.

Алые пальцы стынут
в черном кармане ночи.
Собаки голодные в зиму
остервенело воют.

Гремят стальные вагоны,
пар выдыхают лиловый.
Свистят гудки поездные
в пространстве великой России!

Бегут вдали магистрали
огнями заснеженных зданий.
И ночь завершает полет
скоплением неоновых звезд.

Рассвет вытекает с востока,
впадает в ночные широты.
И тлеет огонь папиросы
в костлявой руке поэта.

2012

4.

В горле октава.
В душе эпиграмма.
Крещенская вьюга
за окнами храма.

За окнами храма,
на ветках рябины
скрипучие песни
поют снегири.

Их песни печальны
и звука флейтового тише.
Гораздо приятней
в крещенский мороз
их услышать,

покамест попону
капроновый снег
на крышу кладет.
Пока душевной октавой
хор церковный поёт.

2011

5.

Всю ночь они бомбили небо,
и небо источало дым,
летевший в темноту вуалью,
над старым городом рябин.

На мокрый снег ложились искры.
В гирлянды упиралась тьма.
И свет огней из урбанизма
впадал в палитру января.

Духовный праздник с площадей
нес счастье в перспективу улиц.
И крики радостных детей
ночь прятала в белесый закоулок.

Теперь на улице мороз,
и солнце оставляет блики
на крыльях чаек, как Стрибог
оставил яркий снег на крышах.

Я поздравляю с Новым годом
всех ломоносовцев, и сам
не прочь создать обычный образ
в начале года и в стихах.

2012

6.

Раскованный ветер налетает на лед
и падает в водные толщи.
Нева вырывается из-под мостов
с закатом в неоновых звездах.

И брызжет янтарь с фонарных столбов,
и пахнет морозным железом.
В углях догорает последним теплом
январь двадцать первого века.

Зима, ты измучила холодом верст
всю зоркость чердачных огарков.
И дым из трубы поднимается в рот
морозному небу в агатах.

Нева не замерзла и дальше бурлит
при свете луны в Петербурге.
И зимнее небо огнями дрожит
от взрывов раздутых салютов.

2012

7.

Карамелью растекся закат
над чернильной бурлящей Невой.
Катер рубит водную гладь
металлическим острым винтом.

Петербург погружается в ночь
с аквалангом, наполненным светом,
перепачканный черным углём,
в белой саже колючего снега.

Тишина, прилетевшая в зиму,
оставляет клубиться в гортанях
белый пар для морозной картины
в темных тартарах ультрамарина.

Зима, ты впустила морозные когти
в беззащитную плоть переулков,
в мостовые и плоские камни,
к ярким вспышкам упавших окурков.

Город льёт желтизну фонарей
в механический двигатель улиц.
И тепло петербургских ночей
всё не может обратно вернуться.

2012

8.

Белизна улиц
в январских ветрах,
со скрипом подошв
на белесых полотнах,
морозит с утра
городские дома,
под натиском зимнего солнца.

Заиндевевший пейзаж
холодной зимы
пунцовой рукой
рисует январь,
под девственно-белой
полоской зари,
набросив на окна
вуаль.

Утро в квартире,
наполненной солнцем,
тихо плывет
в дверные проёмы,
глотая стулья,
шкафы,
банкноты,
в солнечной пыли
нового года.

Окна,
покрытые готикой инея,
сверкают яркими блестками
город дымит
под белыми линиями
авиамоторного топлива.


9.

Зимнее солнце
встречать на перроне,
смотреть, как на запад
уходят вагоны.
Вдыхать сизый воздух
февральских морозов,
с клубящимся дымом
гудящих заводов.

На ранних моторах
морозных рассветов
покинуть края
белесого снега.
Лететь в тишину
сквозь звездные дебри,
в скрипучем вагоне
с тускнеющим светом.

Заснуть под рассветным,
неоновым небом,
под рокот мотора
в холодном вагоне
и долго вдыхать,
прислонившись к оконной
узорчатой раме,
расхристанный воздух.

2012

10.

Один из глаголов гранитного города
в потрепанной куртке по скользкой набережной
идет и видит, как малиновые полотна зари
нависают над невскими заморозками.
Он чувствует холод всеми участками кожи,
он привык к холоду, так как родился в холодном городе,
где размазанное на горизонте солнце
способно согреть лишь воображение,
спасающее его от укора,
особенно в зимнее время года, когда
при взгляде на толстый слой льда,
покрывший Неву рубцами, он понимает,
что это потерянная зима и всё не начать сначала.


2012

___________________