1. О РЕЛИГИИ И ПОЛИТИКЕ (ПИСЬМА К ДАМЕ)

Здравствуйте, дорогая!

Я только теперь почувствовал, как много мы (в смысле действительно МЫ – вся страна) потеряли, уйдя от Бога. Я имею в виду не слепую веру в доброго дедушку, а духовность в высшем смысле. То есть культура общения, поведения, искусства, литературы. В общем, для меня Бог – это что-то сродни окуджавской Чести, лихачевской Культуре, булгаковскому и галичевскому Слову…
Ведь учила Библия, чти отца и мать свою, а на деле надо было чтить Отца Народов. И горе тому, кто не чтил, либо не-достаточно чтил…
Учила, не сотвори себе кумира, а на деле творили и творили, да так, что к концу жизни он тоже стал Богом.
Учила, не прелюбодействуй, а на деле его присный Лаврен-тий ездил по Москве в поисках жертв, а владетель и благодетель его смотрел сквозь пальцы.
Учила, не лжесвидетельствуй, а на деле писали доносы только потому, что у соседа лучше квартира, одежда, жена. (Я не виню в оговорах сломленных от пыток – это другое!)
Учила, не укради, а на деле слуги народа грабили этот народ, как могли. И в ленинградскую блокаду Жданов лопал ананасы и прочие деликатесы, запивая шампанским, а народ-властелин получал 125 блокадных грамм, с огнем и кровью пополам.
Короче, довел Усатый страну до полного разврата. И нам еще долго расхлебывать, заваренную им кашу, когда были ис-треблены Ум нации, Честь нации, Совесть нации.
И остался только он – самый умный, самый честный, самый совестливый.
А когда он умер, то оказалось, что страна полна героями без подвигов, учеными без знаний и рабочими без желания работать.
И Правда сгинула где-то в дебрях ГУЛАГа. А то, что народу стали подсовывать вместо нее, оказалось просто-напросто переодетой в одежды Правды Ложью.
И пришли Отцу на смену последующие отцы.
Один сказал А, открыл рот, чтобы сказать Б, но перепугался и тут же двинулся в обратном направлении. Потом опять сказал А, и опять назад. Кончились его метания тем, что его тихо, по собственной просьбе, отправили на пенсию. (А могли бы и шлепнуть, значит и от его А была какая-то польза)
Зато отец его сменивший, после августа 68-го переклеив-ший брови под нос и сказавший пашутылы и хватыт, посте-пенно впал в маразм и пустил все на самотек, сам же вешал на грудь побрякушки СССР и всего мира, «писал» книги воспо-минаний (все, что помню, не со мной было!), внимал сладко поющему хору прилипал и, как ему казалось, приближался тем самым к Отцу, которого опять стали при нем воспевать, сначала осторожно, а потом в полный голос.
Страна же тонула в болоте, подхалимы всех мастей воспе-вали своим бодрым кваканьем эту болотную жизнь, а если порой появлялся аист, то ему либо обламывали крылья и обучали кваканью, либо изгоняли с нашего болота на другие берега.
И вдруг… впрочем, какое вдруг… старуха приходит в срок, отмеренный судьбой, скончался верный ленинец.
И после небольшой чехарды с избранием Андропова (вы помните, дорогая, эти облавы на улицах, в магазинах, киноте-атрах и даже в банях) и Черненко (трудно сказать, кому пона-добился у власти полутруп, работающий от сети), к делу при-шел, наконец, молодой (относительно), энергичный (может быть), подающий надежды (а кто их не подавал?)…
И вот перестройка, ускорение, хозрасчет, демократия, глас-ность, плюрализм мнений… Одним словом – СВОБОДА!
Кажется, надо кричать Ур-р-ря!!!, ан не хочется.
Конечно, сдвиги есть, но наше болото, ох, как долго надо баламутить, ох, как долго… да еще лягушек надо прибрать к ногтю.
Но, если мы пойдем прямо, не сворачивая, не вихляясь, и не повернем назад (не дай Бог!), то наше болото превратится в озеро.
Ну, вот и все мои мысли в ответ на ваш вопрос. Спрашивайте еще, дорогая, я отвечу.
Искренне Ваш…
1989 г.