Артур Уэлсли, 1813

Дорога крысится пыльным смерчем,
скрипят колеса обозных тяг.
Французский идол тобой развенчан,
но не спускает пробитый стяг.
Уже привычная канонада
давным-давно не мешает спать.
Но снится, что по преддверью ада
в рыданьях бродит Господня Мать.
И ты не то чтобы так уж верил,
ну разве где-то там в глубине...
Но видел, что обратившись зверем -
гораздо проще служить войне.
Кровавым всхлипом, предсмертным вздохом -
они естественны и легки,
но за ублюдком своей эпохи
пойдут ли в битву твои полки?
Воры, карманники, браконьеры,
за шиллинг вставшие под мушкет,
с тобою бились при Талавере.
Ну, вот он, кажется, и ответ.

Где ты, последний служитель культа?
Приказ "В атаку!" почти что дан.
Как при Вимейру ты бился с Сультом,
так при Виттории ждет Журдан.
Ты их сломаешь, загонишь в горы -
вам не в последний и не впервой.
Дай Бог, в рожках превосходный порох,
а капитаны удержат строй.
Но Бог изменчив в своих пристрастьях,
колонной синей дробя ковыль.
И верный конь золотистой масти
вдруг дрогнет телом и рухнет в пыль.
Солжет разведка, обманут карты,
штык свистнет в дюйме от головы...
Теперь пора! Поднимайся, Артур -
веди к победе еще живых.

Принц-регент щедр к своим героям,
газеты хлещут пустую блажь
хвалебной одой иных достойной.
Что битва... Битва, она была
той кровью, что не тобой пролита,
и в этом, верно, права молва.
Так помяни их в скупой молитве,
тех, сквозь кого прорастет трава.
Отдай последнюю почесть павшим
под артиллерии хриплый вой.

Встань, герцог Веллингтон, лорд и маршал.
Вовеки первый. Пока живой...