В ОБЪЯТЬЯХ ГОСПОДА ЖИВОГО

Еще услышите о нас,
плащом потерянного рая
прощальный мой иконостас
от непогоды укрывая.
Он не нуждается ни в чем.
Девчонки вскидывают веки.
Бежит палач за палачом,
калач рифмуется с ключом,
и над пожарной каланчой
Стожары вспарывают реки.
Его эпитеты,
Его эпиграфы -
не повторите,
покуда грифы!
Attention! Ахтунг!
Мессия в воздухе!
Сибири - вахта,
Москве - все поздно.
Нас Бог арканил
святым елеем.
Мы не алкаем
и не болеем.
Нам, исповеданным
и причащенным,
любые ВЕДЫ,
как тем девчонкам.
И все едино -
цветы, святыни.
Мы не судимы,
как запятые.
Но подождите.
Под дождем -
под этим африканским ливнем -
костры цыганские зажжем
из ваших окаянных "give me!"
Ах, мы еще потреплем волосы
принцессам, словно поэтессам.
Как Монте-Кристо, на автобусе
я путь держу в свою Одессу!
Живите души!
Они мертвятся
греховной стужей
и матерятся,
как женщины под хулиганами,
над балаганом звезды-свастики
лубками дышат и наганами,
и Дед Мороз идет по трассе.
И Лики - мелом,
и водка - Нилом,
и тело с телом,
и милый с милым.

Все нами пройдено и понято,
мораль сей басни такова:
пока тебя съедают поедом,
ты можешь Бога обнимать.
Но лишь пройдет пора каникул,
беги... и сердца не щади:
твой Бог мгновенно станет идол,
химерой на твоей груди!

В купелях закипают головы,
сверкают ногти, как кинжалы,
и под ладонями бессониц,
полуголодные и голые,
инициалы черной жабы
последний вырезал гасконец.
Живите дружно!
Полней бокалы!
Пускай лягушка,
зато - какая!

...Какой бы гордостью ненастной
нас ни наказывал лукавый,
паду, заблудший и прекрасный,
в объятья утреннего храма.
Благословите на любовь,
благословите на надежду,
благословите на любой
поступок, спелую черешню,
на лучезарный календарь,
на новобрачные покои,
на недочитанный букварь,
благословите на такое,
что оправдает перед Ним
мои искания любые,
пока не проклят, не убит,
пока живой, пока впервые!..

И ночь беспечно ставит голос
неугомонным колымагам,
и добросовестные полосы
пестрят фамилией "Туманов",
и одинокие курильщики,
как заоконные ныряльщики,
дают проверенную пищу
боевикам ненастоящим.
И начиняются восторгом
боеголовки кинокамер,
и звезды хладные Востока
на Север лезут с кулаками,
и все любимые поэмы,
священники, младенцы, жены
не требуют повиновения
в Объятьях Господа Живого!!!