ДОМАШНЕЕ (20 ЛЕТ СПУСТЯ)

Мне нравится увековечивать
своих любимых и знакомых.
Пусть кто-нибудь, однажды, в вечности,
о них, печальных, тоже вспомнит.
Пусть подивится их терпению
и скромности и незаметности,
не замутненной вдохновением,
предполагающим сентенции.

Вы никогда меня не предали,
и я вас, кажется, не очень.
Вы были чистыми поэтами
вокруг беспечных одиночек,
к каким и я по Божьей милости
принадлежу по самой малости...
Смиритесь, родственные мирнинцы.
Молитесь, Оптинские Старцы.

Мне нравится увековечивать
тебя, Мариночка блаженная,
когда бежишь за недолеченным
супругом, недостойным жертвы.
Когда в домашней тихой гавани
читаешь рукопись безмерную
и неизменно даришь автору
свою любовь нелицемерную.

Ты редко наводила критику,
прощала страсть мою и видела,
что это суть апокалиптика
простого, в общем, тайнозрителя,
который хочет невозможного:
в Эдем вернуться прямо к завтрему
и хоть чуть-чуть осмыслить прошлое,
как уходящую галактику.

Туда нельзя без покаяния,
туда не пустят и без верности,
а я на женщине сияние
увидел и сгорел от ревности,
теперь вот силюсь новым Фениксом
восстать из пепла безответности,
венчая книгу неким эллипсом -
в его бездонной современности!

Я все же сделал невозможное.
Пусть и на уровне вербального
"Смешарика" в руках художника -
да, но Художника Глобального.
И не в самих текстурах, может быть,
а лишь на стыках, лишь в слиянии
тихо проступит Имя Божие -
сквозь Время или Расстояние!

Мне нравится увековечивать
тебя, Виктория - виновница
моей попытки райской вечности,
которая никем не помнится,
прости, что я в тебе воистину
увидел отблески священного
огня, взыгравшего воинственно
в душе грехом порабощенного!

Мне нравится увековечивать
тебя, Людмила, скажем, Маркова.
Издамся - буду обеспечивать
вас элегантными подарками,
чтоб не тесниться, не печалиться
от неустроенного отдыха,
ну, словом, милая, не чалиться,
а жить, как ты жила свободная!

Мне нравится увековечивать
тебя, Ирина незабвенная.
Как хорошо бы было вечером,
когда бы ты была бессменная -
в любой газете нашей мирнинской
и на любой вакантной должности,
а я б тебя шальными письмами
третировал до невозможности!

Вы уж простите, что я тыкаю.
Мне это самому не нравится.
Но ведь с размером, как с музЫкою,
порою невозможно справиться:
стилистика сего послания
предполагает отклонения
от формы вежливого здания
на перекрестках уверения!

Мне нравится увековечивать
тебя, Зюсильда неповинная,
моя пушистенькая, млечная
и очень схожая с Мариною -
хотя бы тем, что для ты для кошечки
слишком к Создателю привязана
и явственно даешь художнику
увидеть истинно прекрасное!

Мне нравится увековечивать
тебя, реальный мой истеблишмент:
аристократки и конечно же
девчонки в стиле "Я ЖЕ ЖЕНЩИНА",
где на несчастного Туманова
уже не мода, а нашествие:
и объяснять придется заново,
что в них - темно, а что - божественно!

Не перечислить всех... вы знаете,
вы сами знаете, любимые,
кому я другом был и "занятым",
и мужем, и отцом, и сыном...