Книга Иова главы 3-4

ГЛАВА 3.

После этого раскрыл Иов рот свой

и проклял день своего рождения.

И начал Иов и сказал:

Да сгинет день, в который я родился
и ночь, сказавшая, «Зачат ребёнок!»
да будет этот день, кромешной тьмой,
Пускай его не взыщет свыше Бог,
Пускай над ним, не воссияет свет.
Пускай его, навек накроет туча,
И в ужас приведёт затменья дня.

А ночью той, пусть обладает мрак,
Пусть, к года дням, не будет причтена,
И в месяцах сосчитана не будет.

Пусть эта ночь, навек бесплодной будет,
Пусть не войдёт в неё веселье. Заклянут
ту ночь, пусть заклинающие день,
способные поднять Левиафана.
Пусть ждёт она рассвет - и не увидит,
пусть ждёт ресниц зари – и не дождётся.
за то, что не закрыла двери лона
и горечь мира мне дала увидеть!

Зачем не умер я, когда родился,
мертворождённым, не покинул чрево?
Зачем меня приняли на колени?
Зачем младенцем я кормился грудью?
Сейчас бы я лежал и отдыхал,
Сейчас бы спал и был бы я спокоен,
с царями и советниками их,
Гробницы возводившими в пустыне,
Или с вельможами, копившими богатства
И наполнявшими подвалы серебром –
Нет, лучше быть мне выкидышем тайным,
совсем не бывшим, не видавшим свет.
Там… там уже не страшен беззаконник,
там, отдыхает потерявший силы,
покоятся, там узники все вместе
и надзиратель им с бичом не слышен,
и малый и великий там они,
и раб свободен там от господина.

Зачем даёт Он, видеть свет страдальцу?
и жизнь даёт - измученным душой,
которые напрасно смерти жаждут
и ищут смерть, охотнее, чем клад,
когда ж найдут, ликуют от восторга
что отыскали наконец, могилу?
Зачем, Ты дал нам свет, когда наш путь
Ты ж, скрыл во тьме и оборвал во мраке?
Отныне мои вздохи – моя пища,
и мои слёзы – вот моя вода!
То страшное, чего я так боялся,
меня настигло. То, чего страшился
меня нашло. Пришла беда, и я
ни мира, не имею, ни покоя,
ни утешенья - объяла тревога.



ГЛАВА 4

И отвечал Элифаз Феманитянин и сказал:

- Когда к тебе, я обращусь со словом,
не станет ли сильнее твоя мука?
Хотя, остановить, кто может слово?

Когда-то, ты, давал советы многим,
ты укреплял расслабленные руки.
упавшего, ты поднимал речами
ты укреплял, дрожащие колени,
когда же и тебя беда коснулась -
ты изнемог, пришла - и пал ты духом.

Но разве благочестие твоё
и праведность – не лучшая надежда?
Припомни, погибал ли кто невинный?
И праведник бывал ли истреблён?
Как видел я, те, кто пахали зло
и сеяли беду, их же и жали.
Дыханьем Бога истреблялись,
убивал
их лёгкий выдох из Его ноздрей.

Рычанье льва и львенка юный рык,
и зубы львов – молодняка, разбиты,
лев погибает без добычи, а его
со львицей львята, кто куда сбегают.

Ко мне подкралось, как-то тайно, слово,
и ухо, от него прияло шёпот,
во время размышлений о виденьях,
когда глубоким сном объяты люди,
обуяли меня и страх и трепет
и ужас, кости все мои потряс.

И дух промчался пред лицом моим,
и волосы мои поднял на теле,
он встал, но не узнал его, лишь образ
передо мной какой-то промелькнул,
но всё же, я услышал тихий голос:

«Как может человек, быть прав пред Богом,
и чище, муж, чем Бог, его Создатель?
Вот Он, не доверяет даже слугам
и в Ангелах находит недостатки,
тем паче в вас – жильцах домов из глины -
которых, основание в пыли, -
вас истребляет Он, как мошкару.
Между восходом и закатом разрушает,
нет дела никому до вас, навек
вы гибните, и не сыскать следов.
И слава ваша, гибнет вместе с вами,
и мудрость вам, познать не суждено».