И у нас была ночь...

И у нас была ночь, сердоликовая Мари,
и кофейни тонули огнями в парной Неве,
ты из рук выпускала бумажные корабли,
оригамными складками скручивался рассвет
в кучевых, змеевистых. Ты льнула к моей груди
и зевала ребёнком, наевшимся пирогов.
Я подглядывал в дрёму, боялся тебя будить.
И, не помня молитвы, шептал имена богов.

И у нас была ночь – неразбавленный чистый спирт
мириадов касаний и сцепки болящих губ.
Ты поранила голос и жаловалась на грипп,
радиолой охрипшей прокашливалась в углу,
наблюдая за ветром, качающим знамя штор,
и жуя сигарету для хохмы. Смывая грим,
я ловил каждый кадр и чувствовал, что пришло
с многоликой тобой нечто вечное в хрупкий мир,
отхрусталенным шаром соскальзывающий с иглы.

(Сохранить бы хоть прядку прекрасных твоих волос!)
Но трескучее пламя вплетало смолистый дым
в золотой колосок. Непредсказанное сбылось,
оживлённую куклу съедая прогорклой тьмой,
в деревянное тельце вонзаясь штыками вил.
Безобразного принца Мышиный сместил король.

Но у нас была ночь… до финального «раз-два-три».