Баюн

I

Месяц тонок и юн. Где-то плачет Баюн.
Вдоль небесных высот звезды пляшут фокстрот.
Звездопадом снегов с запорошенных струн
Мы уходим, как с годом прощается год.

Дверь в последнем луче, звяк и блик на ключе -
Вот последней стеной мир отрезан земной,
И печально сидит у меня на плече
Кот пушистый, и в воздухе пахнет зимой.

Небо - белая даль, город - белая даль,
Сквозь метель спешка-блиц замороженных лиц,
Так незрячее сердце провидит февраль:
Он не жалует кошек и нищих певиц.

Чернокнижница, впредь тебе скоро не петь,
Ведь ни скифы, ни гунн - от порвавшихся струн.
Скоро крылья, озябнув, не смогут лететь,
И в сырой подворотне замерзнет Баюн.

Мы ушли, и за нами засыпало след.
Замыкайся над нами, небесная твердь.
Как прильнет и оскалится призрачный бред,
Я взгляну и скажу: Узнаю тебя, смерть!

Узнаю тебя, чей ты монах-книгочей,
Стылой вечности птиц повергающий ниц,
И в надымленном воздухе серых ночей,
И в разрушенной крепости алых зарниц...

Месяц тонок и юн. Коченеет Баюн.
Коченеет хозяйка, и веки как лед.
Звездопадом снегов с запорошенных струн
Мы уходим, как с годом прощается год.

II
Melancholy

Душа - чугун,
Как колокольный купол.
Иди, Баюн,
Иди сюда, мой глупый
Плясун...

Ночь сводит рот,
Заматывает шарфом.
Мой черный кот
Приластился на арфу,
Поет.

Часы за тиканьем бесшумных стрелок час утопят
Второй.

Тронь арфу, тронь.
Звонка струна о коготь.
Дрожит огонь:
О, искры, дым и копоть -
Мой конь,

И ночь, мой плащ, расшитый серебром небесных копей,
За мной.

Сыграй, Баюн,
На арфе бег столетий.
В глазища лун,
Как в дуло пистолета,
Смотрю,

А где-то замок над волной и войско в сотни копий
Стеной.

Тронь арфу, тронь.
Пусть песней ночь растает.
Ловлю огонь,
Но пустоту хватает
Ладонь.

Нас водит не звезда морей, а дух болотных топей
Дурной.

Баюн, играй
Бег вспененных столетий.
Не ад, не рай
В душе, а что-то третье -
За край.

Стекает ночь и, верно, чаши сна еще не допил
Иной.

Сойди, рассвет,
На пьяный Севастополь.
Мы - пыль комет,
И смотрит Мефистофель
В лорнет.

И кудри волн, растрепанных в ветрах, кидает о пол
Прибой.

Тронь арфу, тронь
В последний раз, и хватит.
Оставлю трон,
И солнце шар покатит
Вдогон.

Земли на край
Уйдем в слепой тревоге,
От птичьих стай
Отстанем по дороге
Пускай...


III

Ущербная луна трепала в клочья тучи,
Сминая, о волну швыряла черных птиц,
И замок на скале, на самой жуткой круче
Ощерился во тьму провалами бойниц.

Ревел холодный норд. Озябли часовые,
И глухо билась ночь о каменный зубец,
Плясали языки веселые и злые
Древесно-смоляных огней стенных колец.

И в каменной стене, так высоко, что страшно,
Столь ветхой, что, казалось, рухнет, только тронь,
В единственном огне окна восточной башни
Плясали чья-то тень и розовый огонь.

Швырял полночный шторм о скалы хлопья пены,
Заснувшим на пути бродягам снился дом,
И падала смола из факелов на стены,
И завихрялся рой снежинок над огнем.

Металась тень одна кошачьим силуэтом,
Вторая - человек. Захлебывался мыс
Соленостью воды, огнем окна, и в этом
Попробуй усмотри потусторонний смысл.

Зачем они вдвоем в полуночи колдуют,
Тот кот и ведьма? Что им открывает даль?
Какого гостя ждут? А норд холодный дует,
У часовых спроси - ты вопрошаешь сталь.

Пожравший ночь рассвет синел и крыл туманом
Притихшую волну. Норд стих при свете дня.
Ты можешь это счесть оптическим обманом -
Колдунью, и кота, и замок, и коня,

А в штормовую ночь взгляни бессонным оком -
И снова из скалы рождается стена.
Ущербная луна то скроется за клоком,
То спорит с огоньком небывшего окна.


IV

Окончен последний ход.
Четвертый день без жалоб и слез
Умирает волшебный кот,
Тычется в миску горячий нос,

Ищет остатки слов,
Дающее жизнь буйство стиха,
Или хотя бы яда для сна без снов.
Миска суха.

Взгляд колдовских глаз - как у больных детей,
Пульс под свалявшейся шерстью похож на иглу,
И уже не помнят касания черных когтей
Струны арфы в углу.

-Баюн, слышишь? - Молчит.
Тени танцем узорный ковер плетут.
В этом клубке теней одинокой безумной свечи
Ангел явился коту.

Как в сказках, неслышно обнял крылом,
Тихо пушистого на руках качал,
Пел колыбельную про тихий и светлый дом,
Но из глаз не изгнал печаль.

Закрывает веки - смерть или сон,
Не понять, под пальцами нервно дышит душа,
Ни капли любви... И крылья меняют тон,
И ангел не может этому помешать,

И превращается в пепел, сожженный его тоской,
И серые хлопья касаются вещих струн
Покинутой арфы, и песенный кот... Постой!
Баюн, проснись! Ты слышишь?! Баюн! Баюн!!!...