Сирано

Я восхищён и шпаги остротОй,
и колкою острОтой Бержерака.
Душевный поднимает мне настрой
лихой поэт, бретёр и забияка.

Пусть, может, в жизни не был он таким,
каким к бессмертью приобщён Ростаном,
но долгое моё общенье с ним
становится учёбой неустанной.

Учусь и ненавидеть, и любить,
и словом поражать не хуже шпаги...
Не перерезать Парке эту нить,
хоть Хроносом и пожраны бумаги.

Но мысль бессмертна вопреки всему;
и время никогда её не сточит.
Я полный благодарности ему
преподношу шестнадцать этих строчек.